Книга Человек из дома напротив  - Елена Михалкова

1

– По голосу всегда слышно, когда человек врет, – сказал Илья Шубин, обернув к Бабкину лицо.

Сергей поежился. Игнатов предупредил, что если характер у Шубина с института не изменился, сыщику будет нелегко иметь с ним дело, и оказался прав.

– Ерунда, – парировал Илюшин.

Слепой тихонько засмеялся.

– Ерунда, но я должен был попробовать. Обычно люди на это клюют.

Он откинулся на спинку стула, не переставая ухмыляться.

Они встретились в небольшом ресторане на Садовом. «Очень странный выбор», – сказал Илюшин, узнав о месте встречи, которое назначил слепой. Бабкин не понял его, и Макар пояснил: рядом грохочет дорога, Шубину не будет комфортно.

Но стоило им войти и закрыть дверь, шум утих. Они словно оказались на большой глубине, куда не доносились звуки с поверхности.

Шубин уже ждал их, и первым, что они услышали от него, было: «По голосу всегда слышно, когда человек врет».

– У нас нет причин говорить неправду. – Илюшин протянул Сергею меню. – Несколько дней назад исчез Никита Сафонов. Родственники наняли нас для поисков. Мы начали с его прошлого, вышли на четырех студентов, с которыми он был дружен. Все они умерли, и теперь мы шерстим второй круг: тех людей, которые были с ними знакомы.

Шубин как-то странно двинул лицом вперед, словно пытался описать подбородком полукруг. По-видимому, это означало удивление.

– Игнатов не рассказал мне об исчезновении Сафонова, – медленно сказал он.

– Он и не знает, – пожал плечами Макар.

– Отчего же?

– У нас не было причин говорить ему правду.

Шубин криво усмехнулся.

Бабкин почувствовал себя зрителем, наблюдающим за игроками в пинг-понг.

Официант поставил перед слепым тарелку со стейком. Глядя, как хирургически точно Шубин управляется с мясом, отделяя его от кости, Бабкин заподозрил, что его слепота – надувательство, а когда тот спокойно, без малейшей неуверенности налил себе чай, Сергей утвердился в этой мысли. «Специалист по защите интеллектуальной собственности, – вспомнил он слова Игнатова. – Не знаю, как дальше сложится жизнь, но пока Шубин добился в профессии больше, чем любой из нас».

– Игнатов думает, вас что-то связывает с компанией Матусевича, – сказал Макар.

– Он прав. Я нигде об этом не упоминал… проговорился кто-то из тех, кто участвовал в розыгрыше. Но вы меня серьезно огорчили. Надеюсь, с Никитой все в порядке. В этом цирке уродов он был единственным нормальным человеком.

Шубин выпил чай и вновь долил в чашку. Бабкин следил за ним, как ребенок за фокусником, пытаясь понять, где подвох.

– Звук, – сказал Шубин.

– Простите?

– Я ориентируюсь на звук, с которым наполняется емкость. Это раз. В этом ресторане мне всегда подают одну и ту же посуду, и я чувствую, какой объем нужно наливать, – это два. Опыт, и больше ничего.

– Откуда вы знаете, что я смотрю? – не выдержал Сергей.

– Вы задерживаете дыхание, когда я берусь за чайник.

Илюшин негромко рассмеялся и похлопал Бабкина по плечу.

– О чем мы говорили? – Шубин снова по-совиному крутанул головой. – А, о розыгрыше…

– И о том, что Сафонов был единственным нормальным человеком.

– Да-да. Этот случай произошел на третьем курсе. Я был болезненно застенчив, собирался свести счеты с жизнью и обдумывал, как добиться расположения одной девушки, – все это одновременно. Однажды мне не повезло задеть Матусевича. Во всех смыслах. Я ненароком огрел его палкой, а потом прилюдно исправил его неверный ответ. Профессор не стал сдерживаться в выражениях и отчихвостил парня. Артем вызывал у многих двойственные чувства: им восхищались, но в то же время кое-кому не терпелось щелкнуть его по носу. Если уж на то пошло, профессор был из той же породы, что и Матусевич: не переносил, когда кто-то сиял ярче него. Я просто удачно подвернулся под руку. Меня временно вознесли на пьедестал только затем, чтобы Матусевич почувствовал, что его считают ничтожеством.

– Этого хватило, чтобы вы стали его врагом?

Шубин широко улыбнулся.

– Где-то в октябре в одном из корпусов начался ремонт. Я в то время болел, и меня забыли предупредить, что занятия перенесены. С утра я, сонный как муха, еще не полностью оправившийся после ангины, потащился привычным маршрутом. Вошел в то здание, где никого не было, и сразу понял, что меня ждут. Сверху шел искусственный звук, запись. Голоса, шаги… Они отражались от стен, и я стоял внизу как в ущелье, по которому скачет эхо. Можно было развернуться и уйти. Но мне стало любопытно, что задумал Матусевич.

– Как вы узнали, что это он?

– Мне помогла Сенцова, сама того не зная. У нее были резкие духи с нотой ладана, больше никто такими не пользовался. А где Люба, там и Артем. Я слышал, как они бегали вокруг… довольно качественная имитация факультета перед началом лекции. Не поленились даже притащить аппаратуру! Если бы к ним попал зрячий с завязанными глазами, у них бы все получилось.